---

Подробнее...

В щелку
«Астральная точка», она же чентро спиритуозо генеральского особняка, находилась в комнате, одна
дверь которой вела в коридор, а другая в столовую, где обедали гости. Комната именовалась малой
гостиной, но, несмотря на название, была размером с лицейский класс. В этом доме вообще всё было
с размахом: высоченные потолки, несметное количество помещений, повсюду шкафы и шкафчики с
хрустальной и бронзовой посудой, огромные вазы, картины в золотых рамах, ковры. Да и сам
особняк, окруженный садом и обнесенный высокой оградой, всем своим видом будто кричал: «Здесь
живут очень, ну то есть очень-очень богатые люди!»
Хозяина Лавра Львовича Брянчанинова, его семью и гостей можно было рассмотреть через щелку в
приоткрытой двери. Именно этим и занимались маэстро Дьяболини и Пьетро: смотрели в щелку,
каждый с высоты своего роста, так что затылок ассистента был на уровне груди мага. Время от
времени артисты перегова...

---

Подробнее...

Кто же он?
И у Ластика сразу зачастило сердце, а во рту сделалось горячо и сухо. Вот оно, началось! Фамилия
генерала Н. — Брянчанинов, а живет он на Сретенском, вот где.
До возвращения синьора Дьяболини взволнованный Ластик расхаживал взад-вперед по коридору и
уговаривал себя: главное — не наделать глупостей и не испугаться в ответственный момент. Всё
время помнить про честь Дорнов и особенно про будущее человечества.
Вернулся маэстро поздно, сосредоточенный, но явно довольный. Поманил ассистента:
— Эраст, марш за мной. Есть разговор.
Сели в оркестре, над темной и пустой ареной.
— Лишние уши нам сейчас ни к чему, — пояснил Дьяболини. — Ну вот что, дружок, пришло
время раскрыть карты. Я человек проницательный и, как ты мог убедиться, умею читать по глазам.
Присмотрелся к тебе за эти дни. Вижу: парнишка ты любознательный, шустрый, но не фармазонщик.
— Кто? — переспросил напряженно слушавший Ластик.
—...

---

Подробнее...

Клюнуло!
Условия службы у нового «итальянского мальчика» были такие: без особого разрешения из циркового
шатра ни ногой; квартировать в бывшей Петуховой каморке; жалованье пойдет после того, как
окончится учеба.
В первую ночь Ластик почти не спал, всё ворочался на тощей подстилке, положенной прямо на
пол, и тосковал по дому, по родному 21 веку. Даже поплакал, правда, совсем чуть-чуть, потому что
фон Дорну себя жалеть стыдно.
А наутро началась учеба.
Самым трудным оказался номер, который в выступлении маэстро исполнял роль разогрева, или,
по-цирковому, одёвра. Это когда маг испепеляет своего неуклюжего ассистента, а тот потом
появляется в картонной коробке. Тут, в отличие от последующих фокусов, всю главную работу
выполняет Пьетро, и работенка эта не из простых.
Ну, в момент вспышки пулей дунуть за кулису — это ладно. Для того есть тапочки на бесшумном
ходу, да и униформисты заранее приоткрывают, а ...

---

Подробнее...

Ангажемент
Там было сумрачно и грязновато, совсем не так, как на арене. В нос ударил острый звериный запах,
тесный коридор был сплошь заставлен реквизитом.
Петух-Пьетро, насвистывая, повернул направо, еще раз направо и нырнул в какую-то щель,
отделенную серой холщовой занавеской. Отодвинув краешек, Ластик заглянул внутрь.
Это была крошечная каморка, всю стену которой занимало зеркало. Сверху горела единственная
голая лампочка. Слава богу, ассистент был один, без устрашающего синьора Дьяболини. Продолжая
насвистывать какую-то развеселую мелодию, Петух снял облегающую курточку, начал стягивать тугие
рейтузы. Дело, видно, было нелегкое — ассистент закряхтел, согнулся пополам. Когда штанины
спустились до половины, Ластик решил, что пора: со стянутыми коленками не убежишь.
— Попался, гад! — закричал реалист, врываясь в каморку. — Где мой учебник?
И толкнул вора так, что тот плюхнулся на пол. Впрочем, большой силы...

---

Подробнее...

В огне не горит и в воде не тонет
— Папенька, а что такое «скипист»? — спросил детский голос, и Ластик навострил уши — ему тоже
хотелось это знать. (Эх, был бы унибук!)
— Не «скипист», а «искейпист», — ответил папенька. — Это такой фокусник, который умеет
исчезать из запертого ящика, или его всего закуют в цепи, а он раз — и освободился. Тсс, не мешай
слушать шпрехшталмейстера.
А распорядитель в красном фраке (вот как, оказывается, он назывался) тем временем продолжал
превозносить невероятные способности иллюзиониста:
— Такой человек рождается раз в сто лет! Некоторые газеты даже пишут, что маэстро, может быть,
вовсе и не человек, — здесь шпрехшталмейстер понизил голос, а оркестр тихонько заиграл арию
«Сатана там правит бал». — Несомненно одно: синьор Дьяболини в воде не тонет и в огне не горит!
Сейчас вы сами в этом убедитесь! Прего, маэстро!
Поклонившись, он попятился за кулисы. Свет прожекторов потус...

---

Подробнее...

Любимцы публики
Все же выбежал на Маросейку. Синего чиновника и господина в белом пиджаке не было, а вот Петух,
оказывается, ни под какую землю не провалился — впереди мелькала красная рубашка, быстро
перемещаясь в сторону Политехнического.
Ластик бросился следом.
Угнаться за Петухом, ловко рассекавшим негустую толпу, оказалось непросто. Не отстать бы, и то
хорошо.
Воришка оглянулся, заметил погоню и припустил с удвоенной скоростью. Ластик стиснул зубы,
соскочил на мостовую, чтоб не мешали прохожие. Упускать унибук было никак нельзя.
Вот и площадь, где Политехнический музей, сквер и памятник героям Плевны. Музей и памятник
были на месте, сквер тоже, но за ним, до самой Солянки, раскинулся рынок — обширное
пространство, сплошь забитое прилавками, навесами и маленькими палатками, над которыми
возвышался огромный полосатый шатер. А напротив, заслоняя Китай-город, высилась зубчатая
крепостная стена....

---

Подробнее...

Совсем караул
Обратно Ластик брел, не глядя по сторонам, и думал только об одном: это крах, полный крах.
Должно быть, Эраст Петрович занят каким-нибудь важным расследованием, до того секретным, что
даже верного помощника с собой не взял.
Как это некстати! Без великого сыщика Райское Яблоко добыть не удастся. Значит, с 1914 годом
ничего не выходит. Неужто профессор заставит отправиться во времена Ивана Грозного, да еще через
могилу? Бр-р-р…
Весь во власти печальных мыслей, Ластик сам не заметил, как вышел на Маросейку. Перебежал на
другую сторону, благо никакого светофора на перекрестке не было, и собирался нырнуть в переулок,
как вдруг услышал, совсем близко, визгливый крик:
— Вор! Держи вора! Сударь, он у вас часы вытащил!
Пузатый господин в белом полотняном пиджаке обернулся, захлопал себя по карманам.
А кричал другой — долговязый, в темно-синей форме без погон и фуражке с кокардой (чиновник,
дог...

---

Подробнее...

«Сево надо?»
На двери сияла ярко начищенная табличка. На ней только имя, без звания, без указания профессии.
Эрастъ Петровичъ ФАНДОРИНЪ

Эрастъ Петровичъ ФАНДОРИНЪ
Ластик поднес палец к кнопке звонка, но нажать не решился.
Неужели он сейчас наяву увидит элегантного брюнета с седыми висками — того самого, с
портрета? Правда, там Эраст Петрович молодой, а в 1914 году ему уже… сколько? Он родился в 1856-
м, значит, целых 58 лет. Наверно, совсем седой.
Что же ему сказать-то? Здравствуйте, я ваш правнук?
Нет, лучше ничего не говорить, а сразу протянуть письмо. Надо думать, мистер Ван Дорн там всё
что нужно объясняет.
Ластик сунул руку за пазуху. Похолодел.
Конверта с бумагами не было! То ли вывалился по дороге, то ли, что вероятней, вытащили
хитровские ловкачи — подумали, деньги.
Беда!
Что делать?
Попробовать объяснить самому? Но разве Эраст Петрович поверит мальчишке-реалисту, несущ...

---

Подробнее...

ДВУГРИВЕННЫЙ — монета достоинством в 20 копеек. До 1911 года чеканилась из серебра,
затем из медно-никелевого сплава.
— Чего в книжку уставился? — заманивал извозчик. — Не сбежит твоя учеба. Эх, гори оно огнем,
давай за гривенник, себе в убыток! Для почину, первый нонешний седок будешь.
Но не было у Ластика ни двугривенного, ни гривенника. А то можно было бы прокатиться до
Сверчкова переулка лихо, с ветерком. И время, потраченное на Хитровку, наверстал бы.
— Спасибо, — вздохнул Ластик. — Я пешком, мне близко.
Еще раз пожалеть о кошельке довелось на углу Покровки. Пока шел вверх по крутому переулку,
весь взмок. Несмотря на ранний час, солнце жарило вовсю. Ластик снял фуражку, обмахивался ей,
словно веером.
Покровка и в 1914 году, оказывается, была улицей людной. Экипажи ехали один за другим, и
прохожих было полным-полно, все одеты, как в кино: у мужчин высокие жесткие воротнички,
женщины в шляпках и с зо...