Заколдованный комар
Папа обложился картами Норвегии и Дании и составлял маршрут экспедиции.
– Вы, конечно, понимаете, что мы могли бы сесть на теплоход прямо в Осло и на другой день быть
уже в Копенгагене? – сказал он. – Но, на мой взгляд, это было бы слишком просто. Мы должны
покинуть страну на велосипедах и изрядно потрудиться, прежде чем окажемся в Дании. Поэтому мы
поедем сначала в этот город. – Он ткнул пальцем в карту. – Потом сядем там на паром, переплывём
через залив, сойдём на берег в другом городе и проедем ещё несколько миль. Это не близко, но и не
слишком далеко. А уже оттуда мы на теплоходе доберёмся до Дании.
– Экспедиция – она и есть экспедиция, – сказала мама. – Боюсь только, как бы мы не устали от
велосипедной езды ещё в Норвегии.
– А мы будем часто отдыхать. Торопиться нам некуда, – успокоил её папа.
– Я уже собрала все вещи, но кое-что мы всё же забыли, а это очень важно, – продолжала мама. – Я
имею в виду палатку. У нас нет такой большой палатки, в которой мы все поместились бы.
– И не надо, – сказал папа. – На что нам палатка? Другое дело, спальные мешки. В хорошую погоду
будем спать под открытым небом, а если пойдут дожди, будем останавливаться на молодёжных
туристических базах. Это не так уж и дорого.
– Я буду жить на молодёжной туристической базе? – воскликнула бабушка. – А ты не думаешь, что
я для этого старовата?
– Нисколько. Ты член нашей группы, так что никаких трудностей не возникнет.
– А я тоже член нашей группы? – спросил Мортен.
– Конечно, – ответил папа. – Мы все члены одной группы. А сейчас, дети, ступайте спать. Нам надо
выехать завтра как можно раньше, часа в четыре утра, пока в городе будет пусто и нет никакого
движения.
Странно просыпаться так рано. Все были будто в своей тарелке, есть никому не хотелось, но, когда
наконец вышли из дома, усталости как не бывало. Лес был так прекрасен! Летнее утро – такое
благоуханное. Птицы распевали на все голоса, воздух был такой чистый, что его можно было
употреблять без кипячения, как выразилась мама. Велосипеды, нагруженные сумками с
инструментами, спальными мешками, чайниками и сковородками, стояли у сарая. Коляска была
надёжно прицеплена к папиному и маминому велосипедам – всё было готово к отъезду. Мартин
должен был ехать первым. Папа велел ему каждый раз при встрече с автомобилем звонить дважды в
велосипедный звонок. А если он захочет остановиться, он должен поднять вверх руку, чтобы
остальные это увидели и тоже остановились. За Мартином ехала Милли. Потом Мона, Мадс, Марта,
Марен и, наконец, мама и папа с коляской, в которой сидели бабушка, Мина и Мортен. Они все
помахали на прощание Хенрику, Хюльде, курам и Самоварной Трубе.
А вот маленькой Анне-Офелии они помахать не могли, потому что она спала. Самоварная Труба
сидела на руках у Хенрика и вертелась как юла, потому что ей очень хотелось поехать вместе со
всеми, хотя она и не понимала по-датски. Но папа слез с велосипеда, подошёл к ней и серьёзно
сказал:
– Самоварная Труба, ты должна охранять дом, пока нас не будет. Пожалуйста, никаких глупостей!
Хочешь не хочешь, а на этот раз тебе придётся остаться дома.
Самоварная Труба подняла на него глаза. Она поняла всё, что он сказал, – вид у папы был
огорчённый и серьёзный, – и она спрятала нос Хенрику под мышку. Бабушка помахала курам, но они,
по-видимому, нисколько не огорчились, что она от них уезжает, и бабушке это не понравилось – ведь
она о них так заботилась.
– Внимание, на старт, поехали! – крикнул папа.
И велосипеды один за другим выехали со двора. По лесной дороге им пришлось ехать тихо и
осторожно, потому что на ней было много рытвин и ухабов, но, как только они выехали на шоссе,
велосипедные колёса закрутились веселее, тем более что шоссе шло под уклон. Нужно было только
время от времени тормозить и следить за тем, чтобы велосипед не слишком разгонялся. Им
предстояло доехать до города, пересечь его и выехать с другой стороны. К счастью, так рано трамваи
ещё не ходили, зато велосипедистов подстерегала другая опасность, не менее серьёзная, – это
трамвайные рельсы. Мартин привык ездить в городе на велосипеде, так что он держался подальше от
трамвайных путей, а если ему надо было их пересечь, он всегда направлял колёса велосипеда поперёк
рельсов, чтобы они за что-нибудь не зацепились. Но Милли об этом не подумала. Она катила на
своём велосипеде прямо по рельсам и воображала, будто она трамвай. Всё шло хорошо, пока
переднее колесо её велосипеда за что-то не зацепилось. Милли перелетела через велосипед и угодила
головой в багажник Мартина. Велосипед Милли попал под колёса Мониного велосипеда, и Мона тоже
упала. Мадс не был к этому готов и потому тоже оказался на земле. Марта въехала в его велосипед и
едва удержалась в седле. Она видела, какая куча-мала образовалась впереди неё, ей удалось свернуть
в сторону, и передним колесом она уткнулась в бортик тротуара. Папа с мамой осторожно
затормозили, и потому ни с ними, ни с пассажирами в коляске ничего не случилось. Папа сошёл с
велосипеда, чтобы осмотреть пострадавших детей. Он поднял Милли, потянул её за руки, за ноги и
спросил:
– Тебя не тошнит?
Милли покачала головой и улыбнулась, хотя и проделала в воздухе «мёртвую» петлю.
– Прекрасно. – Папа был доволен. – Остальные выглядят вполне целыми и невредимыми. Едем
дальше.
– Папа молодец, что заставил нас выехать так рано. Если бы движение в городе было большое, нам
сейчас бы несдобровать, – заметила мама.
И они поехали дальше и ехали долго-долго. К счастью, трамвайных рельсов больше не попадалось.
Дорога шла вдоль озера. Пахло чистой водой и утренней свежестью, к ним снова вернулось
спокойствие.
Через час Милли почувствовала усталость. Из всех велосипедистов она была самая младшая,
именно поэтому ей не хотелось признаваться, что она устала. Она молчала и ехала дальше. И даже
обрадовалась, когда дорога пошла вверх по крутому склону: все сошли с велосипедов, и она с
удовольствием использовала ноги по их прямому назначению – всё-таки крутить педали без
передышки было довольно утомительно.
Неожиданно крутой склон выровнялся, и они снова сели на велосипеды. Крутя педали, Милли
думала обо всех вкусностях, от которых отказалась за завтраком – ведь она не привыкла завтракать
так рано. А вот теперь ей захотелось есть, она очень проголодалась и устала. По щекам у неё
покатились слёзы, но она всё крутила и крутила педали. Мартин случайно оглянулся и увидел её
заплаканное лицо. Он поднял вверх руку и сказал:
– Стоп! Устраиваем привал!
Больше он ничего не успел сказать, но все сразу поняли, что Милли совсем выбилась из сил,
потому что она, сойдя с велосипеда, тут же легла на обочине. Она сжалась в комочек и отдыхала,
уткнувшись лицом в землю.
– Доченька, ты так сильно устала? – спросила у неё мама.
Милли отрицательно покачала головой.
– Ну не так сильно, но чуть-чуть?
– Да, – прошептала Милли.
– Всё, на сегодня езда окончена! – объявил папа.
– А разве мы не должны были сделать остановку в каком-то городе? – спросил Мадс.
– Приедем в тот город завтра, – объяснил папа. – Кто сказал, что мы должны приехать туда
непременно сегодня? Это-то и есть самое прекрасное в нашей поездке – хотим – едем, хотим –
отдыхаем. Погода как раз для ночёвки в лесу. Дети отдыхают, а мы с мамой готовим обед. Только
обещайте не выбегать на дорогу, машины здесь несутся с бешеной скоростью.
– Мы пойдём в лес, – сказал Мадс.
И хотя они круглый год жили в лесу, этот лес был для них совершенно чужой и они не знали в нём
ни одного дерева.
Милли была довольна и даже повеселела.
– Теперь у меня до утра будут летние каникулы, – сказала она самой себе.
– Подумать только, мы будем здесь ночевать! – воскликнула Мона.
– Да, под открытым небом, – подхватила бабушка.
И больше они об этом не думали, потому что в лесу всё оказалось новым и интересным. Воду для
готовки они набрали из бегущего рядом ручья, и в нём же мыли посуду, и ещё они должны были всё
прибрать за собой, чтобы никто не заметил, что здесь останавливались на привал – папа особенно
строго следил за этим, он всегда возмущался, если люди мусорили в лесу. После обеда дети играли в
прятки, Развеселившись, они даже забыли, что у них каникулы и они отправились в путешествие.
Но вот мама позвала Мортена и Мину. Они должны были лечь спать раньше других. Вместо того
чтобы раздеться, им на этот раз пришлось одеться, и мама уложила их в спальные мешки, под
которые папа подложил еловые лапы. Все стояли вокруг и смотрели, как они лежат в своих спальных
мешках.
– По-моему, они похожи на двух маленьких детей из сказки, которые заблудились в лесу, –
прошептала Мона.
– Ночью их найдёт ведьма или тролль, – подхватила Милли. – И когда они утром проснутся, то
обнаружат, что попали в замок тролля.
– Или в избушку ведьмы. И она заставит их стряпать еду и мести пол!
– Но когда мы увидим, что они исчезли, мы пойдём их искать, – сказала Милли. – Обыщем весь
лес…
– И всё равно не найдём их, – перебила её бабушка, которая слышала, о чём шептались Мона и
Милли. – И тогда спросим у птиц, куда ведьма утащила Мортена и Мину.
– И наконец придём к избушке ведьмы, – подхватила Мона.
– Спрячемся за угол и подождём, пока ведьма не уйдёт в лес собирать свои колдовские растения.
– А тогда зайдём в избушку, чтобы забрать оттуда Мину и Мортена, но окажется, что ведьма
превратила их в две кухонных доски, чтобы они не сбежали в её отсутствие, – сказала Милли и
спросила: – Что мы тогда будем делать, Мона?
– Спрячемся и будем ждать возвращения ведьмы, потому что она превратит Мину и Мортена
обратно в людей.
– Пожалуй, мне придётся притвориться, что я заблудилась, зайти в дом и спросить дорогу к
городу, – сказала бабушка. – Я её заговорю, а вы тем временем заберёте Мину и Мортена и убежите в
лес. А мне останется только притаиться где-нибудь, так как ведьма скоренько обнаружит, что дети
сбежали.
– А что, если она тебя тоже заколдует? – спросила Мона.
– Не заколдует, – успокоила её бабушка. – На что ей такая старуха, как я? И вообще, пусть только
попробует! Я сотворю крестное знамение у неё перед носом, поглядим, как она тогда попляшет. Вы
тоже не забывайте перекреститься, если вам будет страшно.
– Бабушка, о чём это вы там толкуете? – спросил удивлённый папа.
– Мы?.. Да просто беседуем, – ответила бабушка.
Она так смутилась, что чуть не перекрестилась, как собиралась сделать, если ведьма заговорит с
ней.
– Мы?.. – Мона тоже смутилась. – Да так, болтали о всякой всячине. Ни о чём серьёзном.
– Болтали о ведьмах, троллях и всяком таком, – объяснила Милли.
– Понятно, – сказал папа. – У вас у троих такой испуганный вид, что советую вам перед сном
сменить тему.
– А теперь ваша очередь ложиться спать, Мона и Милли! – прервала их мама.
Она проводила девочек к ручью. Там они почистили зубы, потом, одевшись потеплее, залезли в
спальные мешки и мгновенно заснули. И хотя обе собирались долго не засыпать и следить, чтобы
ничего не случилось. Первая долгая поездка на велосипеде оказалась не такой лёгкой, как они
думали. Вскоре легли и старшие дети. Бабушка легла вместе с ними, ей тоже хотелось подольше не
засыпать и смотреть на верхушки деревьев и на далёкое небо. Бабушка радовалась, что судьба
подарила ей эту поездку. В конце концов она заснула с довольной улыбкой на губах. Папа и мама
перед тем, как лечь, обошли всех своих детей и убедились, что все они мирно спят. Тогда и они
забрались в свои спальные мешки рядом со своим выводком, охраняя его от любых напастей. Наконец
заснули и они.
Если бы не этот комар, Мона ни за что бы не проснулась той ночью, но комар всё время вился возле
её уха и противно пищал. Наконец он сел ей на щёку и приготовился плотно пообедать. Она, не
просыпаясь, хлопнула себя по щеке, но комар продолжал пищать. А Мона продолжала хлопать себя по
щеке. Наконец комар вонзил ей в щёку свой хоботок, она проснулась и ударила себя по щеке так, что
у неё зазвенело в ушах, но комар зазвенел ещё пуще, и Мона поняла, что она не убила его.
Она села, повертела головой и стала отмахиваться. На некоторое время это помогло. Мона
проснулась окончательно. Она оглянулась по сторонам. Было темно, несмотря на светлые летние
ночи, но ведь и время было уже далеко за полночь. Темнели деревья, и было очень тихо. Неожиданно
до неё донёсся какой-то звенящий звук, и она подумала, что это всё тот же надоедливый комар.
Однако звон становился сильнее и сильнее.
«Наверное, это троллиный комар, который пьёт троллиную кровь, а может быть, это и сам
тролль», – подумала Молли.
Она вспомнила, о чём они говорили перед сном с Милли и бабушкой, и ей стало страшно.
Троллей не существует, сказала она себе. Но в этом звуке, безусловно, было что-то колдовское, и
он становился всё громче и громче.
Как они могут спать при таком шуме? Можно подумать, что у них уши заткнуты ватой. Мона изо
всех сил толкнула бабушку. Бабушка всхрапнула, заворочалась и тем самым разбудила лежавшую
рядом с ней Милли. Милли села. Проснулась и бабушка и тоже попыталась сесть. Но у неё ничего не
получилось, дома она садилась, подтягиваясь за вожжи, которых здесь не было. Мона и Милли
помогали ей, как могли. Они тянули бабушку за руки и говорили: «Раз, два, три, взяли!» Наконец
бабушке удалось сесть.
Теперь шум был такой громкий, что они уже не слышали друг друга.
– Что это? – спросила бабушка.
– Троллиный комар, – чуть не плача сказала Мона.
– Что-то на комара не похоже, – сказала бабушка. – Больше похоже на самого тролля, а тут уже не
до смеха.
Через мгновение прямо на них уставились два больших глаза, и звон превратился в
оглушительный грохот. Внезапно всё стихло, и только два больших глаза продолжали смотреть на
папу, маму и детей.
– Простите, пожалуйста, мы не знали, что тут кто-то есть, – сказал чей-то голос.
– Правда, странно, что рядом с городом оказались люди! – Бабушка не на шутку рассердилась. –
Нечего притворяться. Мало тебе ваших заколдованных Доврских гор или Ютунхеймена для ночных
прогулок? Сидел бы там, чем будить добрых людей!
– Но ехать туда очень далеко, – сказал голос.
– Слышу, что ты ещё молокосос, – сказала бабушка. – Голос у тебя как у желторотого юнца! А где
твои семимильные сапоги?
– Какие ещё сапоги! Я езжу на мопеде. И мой товарищ тоже, – сказал голос. – Мы учимся ездить по
пересечённой местности. Кто же знал, что вы тут спите?
– А что такое мопед? – прошептала бабушка.
– Это такой мотоцикл, – объяснил папа. – Всё в порядке, ребята. Учитесь где-нибудь в другом
месте, а нам надо выспаться, чтобы набраться сил на завтра.
– Мы уезжаем, – сказал голос. – Покойной вам ночи!
Мона снова легла. И хотя теперь она знала, что это были просто-напросто два мопеда, она
представляла, что всё-таки это был троллиный комар. Сейчас его звон слышался где-то вдали. Зато он
распугал всех обычных комаров в округе, и Мона могла наконец спокойно заснуть. И все остальные
тоже.
