Поездка в город
Мортен был удивлён, что бабушка захватила с собой ещё и соль. Правда, он столько думал о своей
лошади, что почти забыл, что под деревом лежит обыкновенная бочка из-под сельди, но, очевидно,
бабушка сочла, что лошадь была живая и что живые лошади любят соль.
Причём соли было много, полная консервная банка. Когда они пришли на место, бабушка сказала:
– Сначала мы попробуем растопить лёд. Вода ещё не совсем остыла. Посмотрим, не поможет ли
она.
Бабушка плеснула воды на бочку и стала её раскачивать, насколько у неё хватало сил.
– Чуть-чуть задвигалась, но ещё сидит крепко. Можно было бы ударить по льду топором, но боюсь
попасть по лошади.
– Нет-нет, топором не надо! – испугался Мортен.
– Тогда нам поможет время. Давай сюда соль, Мортен! – сказала бабушка.
– Ты думаешь, лошадь проголодалась?
– Всё может быть. Но я не собираюсь кормить её солью.
Бабушка насыпала соли с обеих сторон бочки и сказала, что теперь надо подождать.
– Пока лошадь не съест всю соль? – спросил Мортен.
– Нет, её должен съесть лёд, – ответила бабушка. – Понимаешь, лёд боится соли. Когда на него
попадает соль, он тает. Нам остаётся только ждать.
Мортен обрадовался – сам он до этого никогда бы не додумался.
Хорошо, что он пришёл со своей бедой к бабушке, а то бы его лошадь пролежала здесь замёрзшая
всю зиму!
Пока они ждали, Мортен показал бабушке свой рисунок лошади.
– Красивая, – сказала бабушка, – и большая. Я никогда не видела таких больших лошадей.
– Я хотел сделать её сам, но теперь ты узнала про неё и, если хочешь, давай сделаем её вместе.
– Я согласна, – обрадовалась бабушка. – Только не знаю, получится ли у нас.
– Конечно, получится, ведь нас будет двое. Но нам придётся работать каждый день, и ты должна
обещать, что никому об этом не скажешь.
– Бочка будет служить лошади туловищем, – сказала бабушка. – А из чего мы сделаем ноги?
Мортен снова показал ей рисунок.
– Из четырёхугольных брусков, – объяснил он. – Ноги должны быть сильными и твёрдо стоять на
земле.
– Правильно, они должны быть сильными.
Бабушка подумала, что, хотя это и лошадь Мортена, может, и ей тоже когда-нибудь доведётся
посидеть на ней, если она примет участие в её рождении.
– А где мы возьмём такие бруски? – спросила она. – У папы ничего подходящего не осталось, он
всё использовал, когда в прошлом году строил хлев для Розы. Может, спросить у Ларса?
– Да, но он захочет знать, зачем они нам понадобились, а ведь самое интересное, когда Ларс с
Анной, ни о чём не подозревая, придут к нам в гости и увидят мою лошадь. Вот Ларс удивится, ведь
он знает толк в лошадях…
– Да-да, – подхватила бабушка. – Значит, нам с тобой надо съездить в город, но сначала покончим
с этой бочкой. Давай посмотрим, может, её уже можно сдвинуть с места.
Бабушка начала толкать и раскачивать бочку, а потом позвала на помощь и Мортена. Они вдвоём
налегли на неё. Неожиданно она освободилась от ледяного плена и покатилась по земле. За ней
покатились и бабушка с Мортеном.
– Ишь ты, сразу пошла галопом! – Бабушка была довольна. – А теперь давай придумаем что-
нибудь, чтобы она снова не примёрзла.
– Можно прикатить её домой, но там её все увидят и приспособят для чего-нибудь другого, –
сказал Мортен. Он даже вздрогнул при мысли о том, для чего домашние могут бы приспособить его
бочку.
– Нет, мы спрячем её здесь! – твёрдо сказала бабушка. – Надо найти другое дерево, подальше от
тропинки, и подложить под бочку еловых веток, тогда она не примёрзнет.
Они сделали для бочки настоящую постель под большим деревом, а чтобы не забыть, какое
именно дерево они выбрали, бабушка повязала на нижнюю ветку красную шерстяную нитку.
– А теперь мы пойдём домой и будем считать деньги! – сказала она.
– Считать деньги? – Мортен был разочарован. – Я думал, мы будем делать лошадь!
– Мы и будем её делать, но ведь ей нужны прочные ноги, а такие ноги стоят денег.
– Нет, так нельзя, – возразил Мортен. – Если ты истратишь на её ноги свои деньги, то эта лошадь
уже не будет моей!
– Давай условимся, что эти деньги я тебе подарила, и тогда лошадь будет твоей! Согласен?
И они поспешили домой, в бабушкину комнатушку, а там бабушка достала свой кошелёк и стала
считать.
– До Рождества я больше никаких денег не получу, – сказала она. – Люди заняты приготовлением
к Рождеству и сами пекут рождественское печенье. У них не будет времени ходить на прогулку и
покупать мои вафли. У меня есть девятнадцать крон и пятьдесят эре, их должно хватить на
рождественские подарки для всех. Многим я связала носки, но не всем. А ещё нужно отправить
рождественские открытки моим друзьям в дом престарелых, нужны подарки для тёти Хенрика и
бабушки Уле-Александра, и ещё для Самоварной Трубы, но ей я подарю старый башмак, так что это
ничего стоить не будет. Остаётся пять крон, Мортен, и ни эре больше. Немного мы потратим на
трамвай. Надеюсь, эти бруски окажутся не очень дорогими.
– А когда мы поедем?
– Сейчас и поедем, – ответила бабушка.
От радости щёки у Мортена надулись, и ему пришлось улыбнуться, чтобы они не лопнули.
Бабушка понимает, что надо спешить!
Они предупредили маму, что уходят, и отправились в город. Им пришлось изрядно походить,
прежде чем они нашли магазин, торгующий досками, брусками, планками и плинтусами.
Чего здесь только не было! И даже большая пила! А всевозможные доски и планки лежали
штабелями вдоль стен до самого потолка.
Бабушка уселась на штабель досок и перевела дух.
– Здесь так хорошо пахнет, – сказала она. – Мне бы следовало выйти замуж за столяра.
Мортен расстроился: он не думал, что бабушка заговорит о замужестве, как только они придут в
магазин.
Но когда бабушка вдоволь насладилась добрым древесным запахом, она обратилась к
подошедшему к ней продавцу:
– Мне надо четыре четырёхугольных бруска. Длиной, примерно, с меня. Надеюсь, они не слишком
дорогие.
Продавец измерил бабушку взглядом с головы до ног.
– То, что вам надо, называется брусом. Вам надо четыре штуки, это будет стоить почти сорок крон.
– Для нас это слишком дорого, Мортен, – вздохнула бабушка. – Придётся нам пойти в лес и
поискать там. А вам большое спасибо, – сказала она продавцу. – Спасибо за приятный запах в вашем
магазине. Он нам обошёлся бесплатно.
На улице она повернулась к Мортену:
– Возьмём дома топор и пойдём в лес.
– У нас все пользуются этим топором, – сказал Мортен. – Он никогда не бывает свободен.
– Я знаю, что делать, – сказала бабушка. – Пойдём в магазин, где торгуют старыми вещами, и
купим себе топор.
Мортен, молча, кивнул. В эту минуту он был горько разочарован, но, войдя в магазин, где
торговали подержанными вещами, он мигом забыл о своём огорчении – здесь было так интересно!
Магазин находился на большом пустыре, и здесь были и старые грузовики, и пустые консервные
банки, и котлы, и лопаты, и всевозможные железки, и бутылки, и тряпки, и старые качалки, и утюги.
Этого было так много, что разглядеть всё было просто невозможно. Хозяин магазина разрывался на
части: он принимал мешок с тряпьём от одного, ящик с пустыми бутылками – от другого, отсчитывал
им деньги.
– Вижу, что вам вздохнуть некогда, – сказала бабушка. – Но, может, всё-таки найдёте для меня
старый топор?
Старьёвщик посмотрел на бабушку, потом на Мортена и сразу понял, что к нему пришли
серьёзные люди.
– Найду, обязательно найду, – сказал он и забегал по своему огромному магазину. И тут же
вернулся с прекрасным топором. – Пожалуйста, – сказал он бабушке. – Для вас всего за две с
половиной кроны.
– Спасибо, – поблагодарила его бабушка. – Значит, у нас ещё останутся деньги! Это мы оставим на
трамвай. А это!.. Не найдётся ли у вас… – И бабушка прошептала что-то старьёвщику на ухо, но
Мортен ничего не расслышал. Старьёвщик кивнул несколько раз и снова забегал по магазину, но
теперь он прихватил с собой серый бумажный пакет. Мортен старался рассмотреть, что же
старьёвщик положит в этот пакет, но видел только его голову, мелькавшую среди шкафов и полок.
Наконец он вернулся и протянул пакет бабушке:
– Вам это будет стоить одну крону.
– Вы щедрый человек, – сказала бабушка, – а ваш магазин лучший из всех, что я видела с тех пор,
как переселилась в город. Мы ещё вернёмся сюда, – пообещала она Мортену, который кивнул ей, не
отрывая глаз от серого бумажного пакета в её руках. В пакете что-то позвякивало и позванивало, но
угадать, что в нём лежит, было невозможно.
