РУБАШКА уакнигачитатьонлайндетям2021

[djjaz63]

Подробнее...

РУБАШКА
Было раннее воскресное утро. Половина восьмого, не больше.
Папа с мамой ещё и не думали вставать. Уле-Александр забрался к ним и сидел на стыке кроватей, опершись спиной о подушку, он рисовал машину. Кроха ползала по одеялу, а папа сгибал колени, и у неё на пути вставала гора. Кроха пыхтела, сопела и карабкалась наверх, но папе всё равно приходилось немножко подпихивать её. Наконец Крохе удавалось взгромоздиться наверх, она радостно качалась на вершине одеяловой горы, но тут папа говорил «бух!» и резко вытягивал ноги. Гора осыпалась, Кроха летела вниз и хохотала до икоты. Она обожала эту игру и требовала ещё и ещё. Хоть она не говорила пока словами, но все отлично понимали, чего ей хочется. Вдруг в дверь позвонили. Папа взглянул на маму, мама на папу - кто это пришёл в такую рань в воскресенье?

- Хотите, я открою? - предложил Уле-Александр.

- Нет уж, лучше я сам, - ответил папа и как был, в пижаме, устремился в коридор. Откашлялся громко как слон, открыл дверь и выглянул на площадку. Там стояла Ида.
Ты ведь её помнишь? Родители Иды улетели работать в Америку, а дочку оставили с тётей Петрой. Так Ида и Уле-Александр стали соседями по большому дому и закадычными друзьями.

Мама и папа Иды часто пишут ей письма, а тётя Петра читает их вслух Уле-Апександру, Монсу-из-усадьбы и самой Иде. Ребятам интересно послушать про жизнь в Америке. Тётя Петра в ответ описывает проделки троих друзей, так что мама Иды уже отлично знакома с Уле-Апександром и Монсом, хотя никогда их не видела. Однажды Иде пришла посылка, в неё был вложен маленький свёрточек для Монса и ещё один - для Уле-Апександра. Монсу подарили красный красивый платок с конями, а Уле-Апександру рубашку. Не такую обычную, как он всегда носит, а взрослую, с планкой и скруглённую снизу, точь-в-точь как у папы, только размером поменьше, потому что Уле-Александр и сам поменьше.

-   Она слишком красивая, - сказал Уле-Александр, - её носить страшно. Пусть висит в шкафу. Вот придут гости, мы её достанем и покажем им.

-   Не выдумывай, - ответила мама, - это будет твоя праздничная рубашка. Только к ней ещё галстук нужен.

Она достала старый папин галстук, взяла ножницы и обрезала его, а то не порядок, когда галстук человеку до колен. Потом рубашку отправили в шкаф, и вот уже много недель она там висит. Уле-Александр иногда открывает дверцу и рассматривает свою праздничную рубашку, но надеть её повода всё ещё не было. А вдруг Ида спозаранку пришла спросить, не хочет ли Уле-Александр щегольнуть по случаю воскресенья?

-   Однако ранняя птичка твоя Ида, - сказала мама из кровати.

Тут как раз Ида вбежала в спальню.

-   Я знаю, что вы ещё не встали, - затараторила она с порога, -но я давным-давно проснулась и не могу больше ждать.

Она вытянула руку с какой-то бумажкой.

-   Знаете, что это такое? Не знаете? Телеграмма!
-   Тебе прислали телеграмму? - изумился Уле-Александр. -Я думал, их только взрослые получают?!

-   Обычно да, но мне прислали, - сказала Ида. - И знаешь, что в ней написано?!

-   Нет, не знаю.

-   Мама с папой едут домой! Они вернутся со следующим кораблём из Америки, через две недели, сказала тётя Петра. И ещё сказала, что вы с Монсом тоже поедете в порт встречать корабль, потому что это незабываемое впечатление, только чур не спрашивай меня, что это значит.

-   Я пойду их встречать в красивой рубашке.

-   Думаешь, я уеду отсюда, когда родители вернутся? - спросила Ида.

-   Наверняка, - сразу огорчился Уле-Александр. - Пусть они тогда лучше опоздают на пароход.

-   А вот и не перееду! - торжествующе сказала Ида. - У папы с мамой жилья в городе нет, и они тоже поселятся у тёти Петры! Она говорит, так только проще, а то они оба всё время работают и оставляют меня на тётю, ей удобнее, когда мы все живём у неё.

-   Здорово! - сказал Уле-Александр. - Тогда ладно, пусть не опаздывают на пароход.

Оставшиеся две недели тётя Петра хлопотала не покладая рук, ей хотелось навести чистоту и порядок в доме. Уле-Александр, Ида и Моне тоже старались помочь. Несколько раз в день они таскали на помойку картонные коробки с пакетами и прочим хламом, накопившимся у тёти Петры. Теперь надо было освободить побольше места, и всё ненужное пошло на выброс. Когда они повыкидывали всё лишнее, тётя Петра хорошенько оттёрла, отскребла и отмыла весь дом, а потом нарисовала красивый плакат «Добро пожаловать домой в Норвегию!» - его они повесят на двери в день приезда. Ещё она всё время пекла впрок сладкое.
Ребятам разрешалось взбивать белки, а когда пирог отправлялся в духовку, они усаживались рядом и следили по часам, чтобы он не сгорел и не пересох.

Накануне приезда тётя Петра сказала:

-   Сегодня ляжем пораньше. Завтра мы должны быть свежие и бодрые А из порта добро пожаловать к нам на приветственный завтрак!

На другое утро Уле-Александр встал очень рано, чтобы не опоздать - корабль прибывал в девять утра. Уле-Александр надел праздничную рубашку, приосанился и стал горделиво расхаживать по комнате.

-   Иди-ка надень брюки, - вмешалась мама.

-   Сейчас, только насмотрюсь на рубашку, - ответил Уле-Александр, вертясь перед зеркалом. - Папа, взгляни на меня!

-   Я сплю, - пробубнил папа.

-   Вижу, - сказал Уле-Александр. - Но ты можешь посмотреть минуточку? Смотри, у моей рубашки длинные хвосты спереди, точно как у твоей!

-   Угу, - промямлил папа.

-   Надевай брюки, а потом я тебе галстук завяжу, - сказала мама

-   Лучше я, - вдруг проснулся папа. - Мы, мужчины, лучше с этим справляемся.

Наконец Уле-Александр, при полном параде, собрался уходить, но тут мама сказала:

-   Ты едешь в порт, там холодно. Надень-ка шерстяную кофту и ветровку, тогда точно не замёрзнешь.

-   Нет, так рубашку будет не видно, - заартачился Уле-Александр.

-   Целиком - нет, но воротник виднеется. А одеться надо, иначе ты замёрзнешь.

Уле-Александр нехотя надел кофту и куртку и мрачный и сердитый спустился к тёте Петре и Иде. На площадке у дверей уже ждал Моне, у него на шее был красиво повязан подаренный ему платок.

[djjaz63]

-   Пора идти, - сказала тётя Петра. Ида была сама не своя -бледная и какая-то странная, она крепко держала тётю Петру за руку.

-   Ты чего боишься? - спросил Уле-Александр.

-   Вдруг я их не узнаю? - тихо ответила Ида.

-   Конечно, узнаешь, - сказала тётя Петра. - Ты как их увидишь, вообще забудешь, что они уезжали.

Попасть в порт можно было только через проходную, и тёте Петре пришлось показать документы, чтобы их пустили.

-   Вижу причал! - закричал Уле-Александр и уже собрался побежать туда, но тётя Петра поймала его за руку.

-   Нам вон туда, наверх, - сказала она и показала на довольно высокий домик. Они поднялись по лестнице, вошли в большой зал ожидания и через него вышли на дли иную-дли иную террасу. Все встречающие стояли здесь.

-   Они сойдут на берег там, внизу, и вообще нас не увидят, -волновалась Ида.

-   Это очень высокий корабль, - объяснила тётя Петра. - Поэтому они сойдут на берег прямо здесь, на втором этаже, где мы с вами стоим.

-   Он такой огромный, этот корабль? - спросила Ида.

-   Конечно, он же океан переплывает.

-   Вон он! - объявил Уле-Александр, но это оказалась обычная моторка из тех, что ходят по фьорду.

-   Мне кажется, я его вижу, - наконец сказала тётя Петра. - Вон там далеко, на горизонте, разве не большой корабль?

-   Они наверняка тоже стоят на палубе и высматривают нас, -ответила Ида.

Уле-Александр взглянул на Монса. Красивый американский платок ярко краснел у него на шее поверх ветровки. Мама и папа Иды наверняка издали заметят его и сразу поймут, что Монсу подарок очень понравился. А праздничную рубашку никто под курткой не увидит. И все могут подумать, что Уле-Александр вообще
не захотел её надевать. Он стал незаметно расстёгивать ветровку. Тётя Петра смотрела только на корабль, и Моне с Идой тоже. Уле-Александр справился с последней пуговицей и стянул с себя ветровку. Осталась кофта, но у неё были такие простые пуговицы, что дело сладилось в две минуты. Уле-Александр зажал под мышкой ветровку и кофту и поднял глаза, теперь он тоже смог посмотреть на корабль. Ой! Уле-Александр даже испугался, он не думал, что корабль будет такой огромный. Да он высотой с дом! И приближается очень медленно. Ещё бы - нелегко пришвартовать такую громадину. Уле-Александр мёрз, ветер продувал его насквозь, но ждать оставалось недолго. Сейчас он поздоровается с мамой и папой Иды, они увидят его рубашку, и можно будет снова утепляться.

Корабль причалил, и в ту же секунду громко заиграла музыка -исполняли гимн Норвегии, и все на судне и на причале замерли и молча слушали. От торжественности момента Уле-Александр задрожал сильнее, а тётя Петра заплакала.

-   Ты так огорчаешься, что приехали родители Иды? - тихо спросил её Уле-Александр.

-   Нет, - покачала головой тётя Петра. - Но я чувствую, будто это я возвращаюсь в родную Норвегию из далёких странствий. На корабле наверняка много людей, которые не были дома много-много лет, и родина их встречает. Представляешь, что значит для них этот момент?!

Музыка заиграла снова, теперь американский гимн, и все стояли и внимательно слушали.

Едва музыка смолкла, в тишине кто-то крикнул:

-   Ида, доченька!

Уле-Александр посмотрел наверх. Мужчина и женщина махали им изо всех сил, женщина смеялась и плакала одновременно.

-   Мама! - закричала Ида. - Папа!

Она стала махать им руками, и Уле-Александр с Монсом тоже замахали.
-   Я их узнала! - выдохнула Ида. - Я их сразу узнала!

-   Как вы?! - крикнула мама Иды.

-   Отлично! - ответила тётя Петра. - Спускайтесь поскорее, а то Ида сейчас от восторга в воду сиганёт!

У этого корабля и трап был не такой обычный, который матросы могут поднять и поставить. Нет, здешний был похож на маленький мост, и его ставил на место подъёмный кран!

-   Ещё несколько минут, - сказал папа Иды.

-   Мы ждём тут, - кивнула тётя Петра.

Поскорее бы они уже пришли, думал Уле-Александр. От холода у него стучали зубы, но он всё равно хотел встретить родителей Иды так, чтобы рубашку было хорошо видно. Снова заиграла музыка, на этот раз марш, и все стали пританцовывать на месте.

Прошло ещё немало времени, но вдруг Ида закричала:

-   Вот они!

Она сорвалась с места и кинулась на шею маме, потом папе, потом снова маме, и родители выпустили из рук чемоданы и подняли её высоко над толпой.

-   Как же ты выросла! - говорили мама и папа. - Ничего себе! Дай поздороваемся со всеми. Здравствуй, здравствуй, тётя Петра! А это друзья Иды, да?

-   Моне, - сказал Моне и протянул руку.

-   А ты Уле-Александр, наверно, - сказала мама Иды.

-   Угу, - просипел Уле-Александр.

-   Да у тебя руки ледяные, ты замёрз, похоже.

-   Угу, но теперь я могу одеться.

Потом они все вместе поехали к тёте Петре. Их ждал накрытый стол и встречал приветственный плакат на двери.

Ида сидела между мамой и папой, но то и дело вскакивала и бежала поцеловать тётю Петру. Ещё не хватало, чтобы тётя решила, будто Ида её забыла. Она её так любит!

Уле-Александр так согрелся, что пыхал жаром. Он не мог взять в толк, как он умудрился замёрзнуть на пристани. Само слово
«мёрзнуть» казалось ему странным. И в голове творилось что-то непонятное. Голоса за столом то грохотали, то едва слышались, не разберёшь, что и говорят.

Над ним вдруг склонилась тётя Петра.

-Ты, часом, не заболел, друг дорогой? У тебя глаза блестят и ты какой-то красный.

-   Нет, просто эта рубашка ужасно жаркая. Я выйду на балкон проветрюсь.

Он вышел на балкон и мгновенно замёрз, но что удивительно -голова по-прежнему пыхала жаром, как печка.

Надо высунуть наружу только голову, сообразил Уле-Александр, и тут его манёвры заметила тётя Петра.

-   Чем это ты странным занимаешься? - удивлённо спросила она. - Иди лучше обратно к нам.

Родители Иды как раз рассказывали о корабле.

-   Представляете, - говорила мама Иды, - там три банкетных зала. И в каждом по вечерам играет оркестр и подают очень вкусную еду.

-   Но таких чудесных кексов, как вы напекли, нам, конечно, не давали, - добавил папа Иды.

После еды тётя Петра намекнула Уле-Александру и Монсу, что им пора домой, потому что родителям Иды надо с дороги отдохнуть, а потом спокойно разобрать чемоданы.

Уле-Александр пошёл к себе наверх, но лестница в этот день ка-іалась бесконечной. И в голове что-то стучало и звенело. Он тащился до своего этажа неимоверно долго, а потом ещё долго-долго плёлся через всю площадку до двери квартиры. Наконец дошёл.

-   Сейчас ты мне всё-всё расскажешь, - сказала мама. - Только не мог бы ты сначала сбегать вниз в магазин?

-   Сил нет, - ответил Уле-Александр.

-   Что ж ты, мне не поможешь? Такой ты лентяй?

-   Сейчас уже ночь всё равно, - пробормотал Уле-Александр. -Видишь, как я устал.
И он улёгся в постель не раздеваясь, прямо в брюках, рубашке и галстуке. Тут уж и мама поняла, что Уле-Александру плохо. А он чувствовал себя хуже некуда На холодном ветру на причале он в своей тонкой рубашке промёрз насквозь и разболелся. «Какое счастье, что я уже в кровати и могу лежать, сколько захочу», - думал он.