Генри Пёрселл родился в Лондоне в 1658 году в музыкальной семье. Его отец Томас Пёрселл был при
Стюартах придворным музыкантом: певцом капеллы, лютнистом, хорошо играл на виоле.
Генри Пёрселл с детства был связан с придворными и церковными музыкальными кругами.
Появившись на свет в канун Реставрации, он еще в раннем детстве обнаружил блестящие
музыкальные способности. С шести– или семилетнего возраста он пел в хоре королевской капеллы,
обучался там вокальному искусству, композиции, играл на органе и харпсихор-де (разновидность
английского клавесина крыловидной формы, наподобие современного пианино). Его учителями в
капелле были отличные музыканты – капитан Кук, Джон Блоу и знаток французской музыки Пельгам
Гемфри. Пёрселлу было двадцать лет, когда его блистательная игра проложила ему путь к широкому
признанию. В 1679 году он стал органистом Вестминстерского аббатства, а в первой половине 1680-х
годов и придворная капелла, где он еще недавно пел скромным мальчиком, пригласила его на этот
пост. Его слава как виртуоза росла. Плебейские слои столицы – музыканты и ремесленники, поэты и
рестораторы, актеры и торговцы – составляли один круг его знакомств и заказчиков. Другим был
королевский двор с его аристократической и чиновной периферией. Вся жизнь Пёрселла,
раздваиваясь, проходила между этими полюсами, но именно к первому он тяготел неизменно.
В 1680-х годах, на исходе Реставрации, наступил стремительный и блестящий расцвет его
композиторского гения. Он писал с какой-то лихорадочной поспешностью, обращаясь к самым
разнообразным жанрам, подчас далеким и даже противоположным друг другу. Его бытовые
одноголосые и полифонические песни рождались на гуляньях, в тавернах и кэтч-клубах, за дружеской
пирушкой, в обстановке сердечности, вольнодумства, а порою и разгула. Пёрселл был завсегдатаем в
этой среде; известно, что одна из лондонских таверн была украшена его портретом. Некоторые песни
тех лет не оставляют сомнения в том, что патриархальный консерватизм, свойственный когда-то
Томасу Пёрселлу, не был унаследован его сыном. Но рядом с этими песенными созданиями –
демократичными, шаловливыми, сатирическими – возникали патриотические кантаты, оды и
приветственные песни, написанные нередко для королевской семьи и знатных вельмож к их
юбилейным датам и празднествам.
Количество созданных им песен огромно. Вместе с теми, которые написаны для театра, оно
исчисляется сотнями. Пёрселл – один из крупнейших композиторов-песенников. Некоторые его
песенные мелодии еще прижизненно приобрели едва ли не всеанглийскую популярность.
Особо следует выделить у Пёрселла песни-сатиры, песни-эпиграммы, колкие, остроумные,
насмешливые. В одних осмеиваются пуританские ханжи, дельцы того времени; в других ирония
изливается на большой свет с его пороками. Иногда предметом скептических суждений, положенных
на музыку, становится парламент (кэтч "Собрался совет Всеанглийский"). А в дуэте "Саранча и муха" –
даже сам король Яков II. Впрочем, есть у Пёрселла и официально-верноподданнические заздравные
опусы, каких и не могло не быть в то время при его служебном положении.
Немало в наследии Пёрселла песен, написанных под впечатлением виденных им картин жизни и
быта простого люда, его горестей и радостей. Композитор достигает большой силы и жизненной
правды, рисуя без прикрас портреты бездомных бедняков своей родины.
Писал Пёрселл и песни героические, наполненные высоким пафосом своей эпохи, бурлящие
большими страстями. Здесь особенно ярко выказалась мужественная сторона его натуры.
Вдохновенно звучит его почти романтическая "Песня узника". Эту гордую, вольную песню XVII
столетия нельзя слушать без волнения.
Вдохновенны его духовные композиции – псалмы, гимны, мотеты, антемы, церковные интерлюдии
для органа. Среди духовных произведений Перселла выделяются его многочисленные антемы –
величавые гимны на тексты псалмов. Перселл смело внес светское концертное начало, умело
использовав при этом то поверхностное, но горячее увлечение светской музыкой, какое стало своего
рода модным поветрием в богатых классах Англии при Карле II. Антемы Перселла преображались в
крупные композиции концертного плана, а иногда и ярко выраженного гражданского характера.
Светская тенденция жанра была в Англии явлением небывалым для духовенства, и после 1688 года
Перселл натолкнулся на особенно резкое неприятие пуританских кругов.
Духовные произведения Перселла чередовались с множеством чисто светских – сюит и вариаций
для клавесина, фантазий для струнного ансамбля, трио-сонат. В создании последних Перселл был
пионером на Британских островах.
Его тяготило и возмущало царившее повсюду "в верхах" эгоистическое отношение к музыке как к
приятной забаве. В 1683 году в предисловии к трио-сонатам он писал, воздавая должное итальянским
мастерам: "…Серьезность, значительность, связанные с этой музыкой, придут к признанию и почету у
наших соотечественников. Пора им начать тяготиться ветреностью, легкомыслием, которые
свойственны нашим соседям (под "соседями" здесь разумеется Франция)". Очевидно, что невероятное
творческое напряжение, в сочетании с тягостными придворными обязанностями и чрезмерно
рассеянным образом жизни, уже тогда подтачивало силы композитора.
Парламентский переворот 1688 года – низложение Якова II и воцарение Вильгельма Оранского –
сравнительно немного изменил тогда в музыкальной жизни и судьбе музыкантов Власть "наживал из
землевладельцев и капиталистов" установила режим менее беззаботный и расточительный, но
тщеславное меценатство Реставрации сменилось глубоким равнодушием к музыке. Печальные
последствия этого сперва ускорили начавшийся упадок органного и клавесинного искусства, а потом
коснулись и театра. Перселл, возлагавший надежды на покровительство королевы Марии, вскоре
убедился в их иллюзорности. К тому времени, овладев почти всеми вокальными
инструментальными жанрами, он с огромным энтузиазмом обратился к музыке для театра и создал ви
этой области ценности непреходящего значения. Театральная музыка по-своему синтезировала почти
все вокальные и инструментальные жанры Перселла и стала общепризнанной вершиной его
творчества. Он как бы объединил традицию музыкального оформления публичного театра с
драматическими композиторов масок. При этом достаточно широко освоен был опыт заморских
мастеров – Люлли, итальянцев. Однако при жизни композитора его творения оставались в большой
мере непонятыми и неоцененными.
Так случилось и с оперой "Дидона и Эней". Перселл создал для Англии первую настоящую оперу, и
притом гениальную. Она была написана на либретто известного тогда поэта Н. Тэта, литературным
источником для которого послужила "Энеида" – знаменитая эпическая поэма древнеримского
классика Вергилия Марона.
Из тридцати восьми номеров "Дидоны" пятнадцать – это хоры. Хор – лирический истолкователь
драмы, советчик героини, а сценически составляет ее окружение.
Здесь особенно ярко сказалось умение композитора сочетать различные жанры и выразительные
средства – от тончайшей лирики до сочного и терпкого народно-бытового языка, от реалистических
картинок повседневной жизни до сказочной фантастики шекспировского театра. Прощальная песнь
героини – пассакалья – одна из самых прекрасных арий, когда-либо созданных в истории оперного
искусства Англичане гордятся ею.
Идея "Дидоны и Энея" высоко гуманистична. Героиня драмы – печальная жертва игры темных сил
разрушения и человеконенавистничества. Ее образ полон психологической правды и обаяния; силы
же тьмы воплощены с шекспировским динамизмом и размахом. Все произведение звучит как светлый
гимн человечности.
Однако опера "Дидона и Эней" была поставлена в XVII веке лишь однажды – в 1689 году, притом
не на театральной сцене, а в пансионате для благородных девиц в Челси. Затем состоялось два
спектакля – один в начале и другой в конце XVIII века. Прошло еще сто лет, прежде чем это лучшее
творение величайшего композитора Англии было извлечено из архивов и утвердилось на английской,
а затем и на мировой сцене. Через год после премьеры "Дидоны и Энея" Перселл с благородной верой
в свое искусство и вместе с тем с горечью писал в предисловии к положенной им на музыку драме
"Диоклециан": "…музыка еще в пеленках, но это многообещающий ребенок. Он еще даст
почувствовать, чем он в Англии способен стать, только бы мастера музыки пользовались здесь
большим поощрением".
Он мало сочинял для придворной сцены, где по-прежнему господствовали репертуар и стиль,
отражавшие влияния французского классицизма. Там его театральная музыка, впитавшая традиции и
приемы народных баллад, не могла рассчитывать на прочный успех. Создавая десятки музыкально-
драматических опусов, он обращался к инициативе частных лиц и при их помощи обосновался в
небольшом театре на Дорсет-Гарден, доступном для широкой публики. Он принимал
непосредственное, активное участие в этих постановках, деятельно сотрудничал с драматургами,
режиссурой, а нередко и сам участвовал в спектаклях в качестве актера и певца (у него был
великолепный бас). Создание большого, высокохудожественного оперного театра, доставляющего
радость народу и поддерживаемого правительством, Пёрселл считал делом чести английской нации.
И он с горечью видел страшную далекость этого идеала от действительности. Отсюда глубокий
идейный разлад с теми кругами английского общества, от которых больше всего зависели его личная
судьба и судьба музыки. Вряд ли можно сомневаться в том, что этот идейный конфликт, более или
менее затаенный, но неразрешимый, стал одним из факторов трагической преждевременной гибели
великого композитора. Он умер от неизвестной болезни в 1695 году, в расцвете дарования и
мастерства, всего лишь тридцати семи лет от роду.
На третий год после его смерти вышел в свет сборник его песен "Британский Орфей". Он
разошелся несколькими изданиями. Его популярность была очень велика. Распевая эти песни,
английский народ воздавал должное национальному гению своей музыки.
