Алексей Яковлевич Корепанов
Казнить нельзя, помиловать
День медленно угасал, как неизлечимый больной, день терял последние силы и обреченно перетекал
в душный вечер, за которым должна была неизбежно наступить ночь – черная, безнадежная,
отрицание Света, – в ее бездонной утробе суждено было исчезнуть всем дерзким замыслам и благим
намерениям, чтобы прорасти чертополохом сквозь змеиную кожу не знающей о солнце темноты.
Наползающие с запада тучи давно уже проглотили беспомощное дневное светило и теперь готовы
были приняться за весь постепенно тускнеющий небосвод. В долине, распростершейся у подножия
скалистой гряды, изнывали от жажды деревья с иссохшей листвой и висела в воздухе пыль от колес
влекомой унылым ослом одинокой повозки, направлявшейся в город – средоточие тесных жилищ,
кривых переулков и зловонных помоек со стаями злобных крыс и сонмищем зловеще жужжащих мух,
выпущенных на волю их повелителем – врагом презренного рода людского. В этом смрадном и
грязном древнем городе скученно жили потомки Адама, растрачивая жизнь свою на каждодневные
труды и заботы, которыми доверху была наполнена повозка их бытия.
Отсюда, со склона скалистой гряды, видны были за поникшей зеленью садов городские крыши, но
стоящие у пещеры старцы в темных одеяниях не смотрели туда. Их головы были опущены, и крепко
сжаты были их сухие губы, и бесконечная усталость от скитаний по сотням и сотням дорог тавром
впечаталась в их выцветшие глаза.
Они, ссутулившись, стояли у пещеры, вход в которую совсем недавно – после полудня – был
завален камнем. Их было четверо, всего лишь четверо. Андрей, брат Симона, называемого Петром.
Иаков Зеведеев. Варфоломей из Каны Галилейской. Фаддей.
А в пещере вечным сном спал тот, кого они многие годы называли Учителем.
Сколько дорог было пройдено вместе, сколько проповедей он произнес, сколько совершил
исцелений, сколько бесов изгнал из одержимых… Однажды, тридцать с лишним лет назад, Учитель
был на волосок от гибели, когда ведомые Иудой Искариотом воины Пилата схватили его в
Гефсиманском саду. Тогда Учителя спасла толпа – в день пасхи Пилат отпускал одного из
приговоренных к смерти, и толпа пожелала: «Отпусти нам Иисуса!» Многие в той толпе знали о его
изумительной способности исцелять, кто-то испытал на себе его чудодейственную силу, у кого-то
избавились от недугов близкие – в общем, народ не хотел терять превосходного лекаря, и Иисус был
отпущен с миром, а распяли вместе с двумя разбойниками убийцу Варавву.
Еще не раз после того памятного случая фарисеи пытались очернить Учителя перед римскими
наместниками – но тщетно. Много было бродячих проповедников, призывавших людей жить в любви
и мире, и речи их даже при самом большом желании нельзя было назвать подстрекательством к бунту
– а Иисус при этом еще и действительно умел исцелять…
Он проповедовал в городах и селениях, а они всюду следовали за ним, его верные ученики, его
апостолы. Но с годами их становилось все меньше и меньше. Устав от бесконечных скитаний,
вернулся на Геннисаретское озеро Симон, называемый Петром, и вновь принялся за ловлю рыбы, и
обзавелся семьей… Прилепился к жене и Симон Зилот, на чьей свадьбе присутствовал когда-то
Учитель в Кане Галилейской… Двоюродного брата Учителя, Иакова Алфеева, искусала в Капернауме
бешеная собака, и даже все искусство Иисуса не смогло помочь ему… Старческий упадок сил не
позволил более сопровождать Учителя апостолу Фоме… В родной Вефсаиде был похоронен Филипп…
Да и сам Учитель сильно сдал в последние годы. Он, одним только прикосновением руки
излечивающий других, не мог исцелить себя. Он тихо тлел, угасал – и вот… Камень, скрывающий
вход в место последнего упокоения. Тихая долина внизу. Недосягаемое небо над ней…
Он призывал людей жить в любви и мире. Люди слушали его, посмеиваясь про себя над его
наивностью, но не расходились, потому что знали: закончив проповедь, он начнет исцелять. Ради
этого его терпеливо выслушивали, даже в убийственную жару, даже если дома ждали неотложные
дела…
Он вдоль и поперек исходил этот край и обрел, наконец, последнее пристанище в окрестностях
древнего города, повидавшего на своем веку немало пророков.
Тучи сгущались, и четыре старца, четыре ученика, так ничему и не научившиеся, покинули могилу
Учителя и, попрощавшись друг с другом, побрели к давно покинутым родным очагам: в Вефсаиду, и
Назарет, и Кану Галилейскую… Вернее, побрели только трое – никто уже не ждал в Вефсаиде
дряхлого Иакова Зеведеева, и он решил остаться здесь, в этой долине, в тени садов. Да и не дойти
ему было бы до Вефсаиды, и знал он, что дни его сочтены.
С кряхтеньем устроившись под кустом, он, тяжело дыша, смотрел на могилу Учителя, и никого
уже не было видно на пыльной дороге.
Мир так и не узнал, что такое христианство.
…А спустя две с лишним тысячи лет Совет Всемирной Единственной Буддийской Церкви принял
решение о переходе всего человечества в нирвану – абсолютное небытие-наивысшее бытие – для
соединения с Буддой.
В урочный час каждый живущий принял порцию порошка – родители позаботились о младенцах,
врачи – о лежащих в беспамятстве больных – и вновь Земля стала безвидна и пуста, только на сей раз
ни над водой, ни над сушей уже не носился Дух Божий…
Украина, г. Кировоград
2001.
