Дематериализация
— Я столько слышала про ваш китайский ларец! — схватила рассказчика за руку Иветта Карловна. —
Мне всегда хотелось на него взглянуть. А уж после этой вашей истории особенно. Лавр Львович,
милый, покажите! Я думаю, всем будет интересно посмотреть.
— Да, пожалуйста! Лавр Львович! Ваше превосходительство! Дядя Лаврик! — раздался хор
взрослых и детских голосов.
— Ну хорошо, хорошо, — улыбнулся генерал. — Сейчас принесу. — И вышел из столовой.
Ластик снизу вверх посмотрел на мага — какая удача! Тот улыбнулся и подмигнул: мол, я же тебе
говорил.
Но именинница, кажется, была недовольна. Должно быть, шкатулку Липочка не раз уже видела, а
вот то, что она перестала быть в центре всеобщего внимания, ей явно не нравилось.
— Не хочу ларец, — капризно выпятила она нижнюю губу. — Подумаешь, камни. Давайте лучше
играть в шарады.
Иветта Карловна виновато воскликнула:
— Ах, в самом деле! Ведь сегодня главная — Липочка. Слово именинницы закон. Давайте, давайте
играть и веселиться! Афина Пантелеевна, душенька, где же итальянский маг?
— В малой гостиной, — ответила генеральша. — Мы с Липочкой получили истинное удовольствие
от его выступления. Прочие цирковые номера были довольно вульгарны, но маэстро — настоящий
волшебник. Огромное вам спасибо! Так чтó, дети — шарады или представление?
— Представление! Представление! — зашумела детская сторона стола.
— Ну, так тому и быть.
В комнату вернулся генерал с лаковой шкатулкой в руках и удивился, увидев, что все уже
поднялись из-за стола.
— Папенька, потом, потом! — замахала на ларец именинница. — Сначала идем смотреть мага!
Это чудо что такое, сами увидите!
Лавр Львович добродушно улыбнулся дочке:
— Ну что ж, стрекоза, сдаю командование тебе. Какие будут приказания?
— В малую гостиную шагом марш! — звонко крикнула Липочка.
Все засмеялись, а маэстро дернул ассистента за рукав:
— На место!
Ластик кинулся к стоячему плащу, влез в него, натянул капюшон, замер.
Дверь распахнулась, стали входить зрители.
— Бамбини, прего сюда, — показал на стулья Дьяболини. — Сеньори е сеньоре — кресла, молто
комфортабиле. Эччеленца, — поклонился он генералу, — полтроне для хозяин и хозяйка.
И сам подвел супружескую чету к двум креслам, расположенным по обе стороны от «кормушки».
— Ну что за церемонии, мы ведь не король с королевой, — проворчал Брянчанинов, но все же сел,
куда следовало.
Однако ларец на столик не положил — пристроил себе на колени. Это нарушало план, и Ластик с
беспокойством посмотрел на Дьяболини, но тот сиял безмятежной улыбкой.
Кто-то из девочек разглядел под плащом Ластика:
— Ой, смотрите, там мальчик!
— Это ассистент, — с важным видом объяснила Липочка и сказала. — Бон джорно, Пьетро.
— Бон джорно, синьорина, — ответил Ластик.
Слава богу, ничего другого по-итальянски Липочка, кажется, не знала, а то пришлось бы худо.
Впрочем, как только последний гость уселся, маг немедленно завладел всеобщим вниманием.
— Аттенционе! — начал он по-итальянски, а затем потихоньку перешел на сплошной русский, но,
кажется, никто не обратил на это внимания. Слишком уж поразительные вещи говорил маэстро.
— Я вам сегодня демонстраре не фокус и не иллюзион, а нечто особенное, результато много-
много лет эксперименто. Как известно, человек состоять из два субстанция: тело плотское и тело
астральное, иначе именуемое «душа». Если два эти тела делить — что будет?
— Известно что, — прогудел генерал. — Отдал душу — и со святыми упокой.
— Правильно, морте — смерть. Но я уметь делить душа от тело так, что человек оставаться
живой. Душа будет говорить с астрал, то есть с Небо, при этом оставаясь внутри тело. Вы увидеть
настоящая дематериализация души. Более того, вы увидите то, чего не видеть еще никто! Вы увидите,
как выглядеть сама душа, ее из-лю… излучение. Я сделаю дематериализация души мой ассистент
Пьетро. Она будет лететь в астрал и отвечать на любой вопрос от серениссима публика. Ведь Небо
знать все-все тайны — и прошлого, и настоящего, и даже будущего.
— Ну-ну, поглядим, — снисходительно улыбнулся Лавр Львович. — Астрал так астрал.
— Мне один будет трудно, — продолжил маг. — Нужно, чтобы все мне помогал энергией своя
душа. Прего, вытяните руки вперед и раздвиньте пальцы, вот так.
Дети выполнили просьбу маэстро охотно, взрослые с иронической улыбкой и не все.
— О, прошу, дамы и господа! Нужно, чтобы все! Иначе не получаться энергетическая цепь!
Генерал поднял было руки, но побоялся, что ларец соскользнет на пол. Вздохнул, переставил
шкатулку на столик, растопырил пальцы.
— Ну? Что дальше? — хмыкнул он, явно скучая.
А у Ластика сердце колотилось всё быстрее. План синьора Дьяболини был близок к
осуществлению, всё шло как по маслу. Еще минута-другая, и случится то, ради чего шестиклассник
Фандорин, потомок проклятого Тео Крестоносца, отправился путешествовать в прошлое!
— Бене, молто бене! — похвалил зрителей Дьяболини. — Теперь мне нужен полный темнота.
Семьон, давай!
Лакей по имени Семен, как было велено, повернул выключатель, и гостиная погрузилась в
абсолютный мрак. Маэстро и Ластик не только задвинули двойные шторы на окнах, но еще и
прихватили края клеем, чтобы не проникало ни единого лучика.
Маг учил своего ассистента: «При быстром переходе от яркого света к полной темноте глаза в
течение первых десяти секунд не видят ничего.
Затем зрачки начинают постепенно расширяться, и человек может различать тени и силуэты. Но
тебе хватит десяти секунд, чтобы добраться до „кормушки“.»
Как только погасло электричество, Ластик набрал полную грудь воздуха, нырнул на пол и быстро-
быстро пополз на четвереньках по направлению к «кормушке». Не зря битый час тренировался —
вышел на цель безошибочно.
На коленях и ладонях у него были специальные подушечки, чтобы не производить даже
легчайшего шума.
Выдохнул, только забравшись под столик — и то тихонечко-тихонечко.
Слева пыхтел генерал, справа шуршала шелковым платьем хозяйка. До обоих Ластик легко мог бы
достать руками, причем одновременно.
Теперь нужно было ждать условленного сигнала.
Выждав десять секунд, Дьяболини сдернул с плаща тонкий чехол, и в темноте засветился силуэт
мальчика, весь состоящий из крошечных мерцающих точек: было видно голову, руки, туловище, ноги.
Точка покрупнее помигивала в области сердца.
По гостиной пронесся изумленный шепот.
Ластик-то знал, что на плаще рисунок, сделанный особым фосфоресцирующим раствором, но
зрелище все равно впечатляло. Большой выдумщик Дьяболо Дьяболини, ничего не скажешь.
— Пьетро! Ты меня слышать? — раздался напряженный голос маэстро.
— Готов, — тонко ответил силуэт.
Маэстро говорил, что посредством чревовещания умеет изобразить любой голос, и Ластик
расстроился: неужели я такой писклявый?
— Скажи нам, Пьетро, кто задаст тебе первый вопрос?
— Именинница.
— Синьорина, — произнес маг, — вы можете спрашивать душу Пьетро о чем угодно и получите
точный, правдивый ответ.
Было слышно, как Липочка встала, как она переминается с ноги на ногу. Наконец решилась:
— Скажите, пожалуйста, уважаемая душа, поедем ли мы завтра в зоологический сад и увижу ли я
там слона?
— Поедете, — ответила душа. — Вы увидите слона, он помашет вам хоботом и покачает ушами.
— Спасибо, я очень рада… — пролепетала именинница упавшим голосом, кажется, сообразив, что
можно было задать вопрос и поинтересней.
Все вежливо похлопали.
— Однако, как хорошо душа этого Пьетро говорит по-русски. Без акцента, — заметил генерал, в
темноте заливисто рассмеялась Иветта Карловна.
Но мага это не смутило.
— Разве у души бывает акцент? Скажи мне, Пьетро, кто задавать второй вопрос?
— Господин генерал.
— Бениссимо! — обрадовался Дьяболини. — Сейчас синьор генерал может проверять свой скепсис.
Спрашивайте, эччеленца.
Внимание, приготовиться! — скомандовал себе Ластик.
Лавр Львович фыркнул.
— М-м-м… Право, не знаю, о чем и спросить столь почтенную субстанцию…
— Спросите о том, что вас больше всего сейчас занимать, — подсказал маг. — Чем вы занимать
свои мысли последнее время?
— Ну извольте. Только, боюсь, для астрала задачка сложновата. — Брянчанинов с комической
торжественностью вопросил: — Скажи мне, о душа мальчика Пьетро, состоится ли сделка по
приобретению нефтяного прииска в Баку? Могу ли я доверять гарантиям комиссионера Карабекова?
И засмеялся, довольный своей шуткой.
— Сделка не состоится, — ответил чревовещатель. — Геологическая проверка покажет, что
месторождение в Акбаше почти полностью истощено.
— Черт подери! — ошеломленно пробормотал генерал. — Вот уж не думал, что в астрале до такой
степени разбираются в вопросах нефтедобычи. Хм, любопытно. А как насчет Карабекова?
— Доверять ему нельзя. Мошенник. В прошлом году он получил от Русско-Азиатского банка
пятьдесят тысяч по подложной доверенности. Будьте осторожны!
— Лаврик, я тебе говорила, что этот Карабеков не похож на приличного человека! — ахнула
Афина Пантелеевна. — Ты никогда меня не слушаешь!
Генерал задал новый вопрос, про какие-то паи и акции — теперь уже безо всякой шутливости, а
чрезвычайно встревоженным голосом, но Ластик дальше не слушал.
Слова «Будьте осторожны» были сигналом: маэстро решил, что хозяин и хозяйка уже достаточно
заинтригованы, всё их внимание теперь направлено на светящийся плащ.
Ну-ка, где вспышка?
Вот она! Над головой «астрального тела» сверкнул яркий блиц — это полыхнул заготовленный
магний. Ластик вовремя зажмурился, а остальные вскрикнули от неожиданности и, конечно же, на
несколько секунд снова ослепли.
Высунувшись из-под столика, Ластик схватил ларец. Он был гладкий, холодный и довольно
тяжелый.
Теперь бесшумно перебежать к боковой двери. Есть!
— Пердоне, дамы и господа! — рокотал в темноте голос мага. — Это значить, что душа уставать.
Но мы просить Пьетро говорить еще немножко.
Хозяин нервно крикнул:
— Да уж, любезный, вы потерпите! Мне жизненно необходимо выяснить…
Что именно генералу нужно выяснить, Ластик так и не узнал, потому что уже выскользнул в
коридор. Щедро смазанные петли двери даже не пискнули.
Всхлипывая от неимоверного облегчения, отпрыск рода Дорнов открыл ларец, весь в
перламутровых драконах, и увидел бархатную коробочку, а вокруг нее ожерелья, браслеты, кольца, и
всё это играло бликами, посверкивало синими, красными, зелеными искрами. Трясущимися
пальцами Ластик достал коробочку. Прочие драгоценности его не интересовали, поэтому шкатулку
он сунул на подоконник.
Помедлил секунду-другую. Откинул шершавую крышечку.
Камень был и в самом деле очень похож на крупное райское яблочко: совершенно круглый,
гладкий, желто-розоватый. Но стоило тронуть его пальцем, и цвет камня переменился — стал
зеленовато-синим, а по пальцу словно прошел слабый разряд тока.
Однако медлить было нельзя.
Дальше, по плану синьора Дьяболини, ассистент должен был со всех ног бежать в диванную и
через окно вылезти в сад. В дальнем его конце калитка, замок подпилен. Потом переулками
добраться до Лукова переулка и ждать мага в подворотне близ трактира «Устюг». Маэстро появится
незамедлительно. Каким образом он выберется из гостиной, фокусник не сказал, лишь велел за него
не беспокоиться.
А Ластик за Дьяболини и не беспокоился. И бежать он собирался не в Луков переулок, а совсем в
противоположную сторону: к Чистым прудам, а оттуда на Солянку и в родной 2006 год.
Правда, унибук остался в цирковом шатре, взять его с собой на представление было нельзя. Ну да
ничего, мистер Ван Дорн не рассердится. Главное, что удалось добыть Камень. Дело сделано! Честь
Дорнов спасена. А вместе с ней и всё человечество. Ушло на это, если считать по времени двадцать
первого века, каких-нибудь сорок минут.
До диванной Ластик добрался почти без приключений, только один раз пришлось спрятаться за
гардину, потому что навстречу шел лакей с подносом.
Вот оно, то самое окно. Прикрыто, но не заперто.
Вскочил на подоконник, спрыгнул вниз.
Было довольно высоко, метра два с половиной, однако приземлился удачно, на корточки, только
подошвы немного отбил — из-за слишком тонких туфель. Но это была ерунда. Ластик распрямился,
готовый припустить через сад — и замер.
У цветущего куста черемухи стояла красавица-брюнетка Иветта Карловна и во все глаза смотрела
на «мальчика Пьетро». А он и не знал, что она вышла прогуляться!
Что делать? Как объяснить, зачем он выпрыгнул через окно? Вот не повезло! Хорошо хоть
шкатулки в руках нет.
Молодая дама бросилась к Ластику и схватила его за плечи. Ее глаза с чудесным матовым
отливом горели яростью.
— Где ларец, болван? — зашипела она. — Ты что, его не вынес? Струсил? Я тебе сердце вырву!
