Наши
— Пожалуй, доста-аточно. — Магдаитиро нажало кнопочку и дождь прекратился, но радуги все еще
висели над стерильно чистым городом. — Летим домой, а то я пропущу время завтрака и опоздаю к
началу сериала. И потом, нужно сообщить про тебя нашим. Представляю, что начнется. Наши будут о-
очень возбуждены. Многие, очень многие захотят на тебя посмотреть. Человек двадцать, а то и
больше. Давно у нас не было такого потряса-ающего события.
На слове «потрясающего» существо зевнуло. Ластик от неожиданности вздрогнул — успел
привыкнуть к абсолютной неподвижности этого пухлого лица.
Раздался звонкий щелчок.
— Это мы вышли из стеклянной сферы. Теперь домой.
Оказывается, над Москвой и в самом деле висела поблескивающая прозрачная полусфера, внутри
которой ютился плененный город. По щекам Ластика снова потекли слезы.
— А где все? Ну, которые не «ваши»? — всхлипнул он, имея в виду нормальных людей, не похожих
на Магдаитиро Ямададженкинса.
— Тех, кого ты называешь «нормальными» и которые на самом деле были ненормальными, больше
нет, — ответил человек из будущего, продемонстрировав, что отлично слышит даже непроизнесенные
слова. — Остались только наши. Ну, вперед!
— Постойте!
Ластик хотел попросить, чтобы пылесос спустился пониже и пролетел над улицей Солянкой, но
почувствовал, что не вынесет вида обезлюдевшего родного дома.
— А… А как Москва превратилась в Зону?
— В СЗ-284, — поправило Магдаитиро. — Ну, если коротко, началось всё с того, что один
«нормальный» человек сдал анализ крови, а еще от одного «нормального» человека ушла жена.
— Извините, я не понял…
— Первый «нормальный» узнал из анализа, что неизлечимо болен (тогда еще существовали
неизлечимые болезни), и от этого сошел с ума — возненавидел всех, кто здоров. А от второго
«нормального» ушла жена — она была женщина, — сочло нужным пояснить существо. — Она ушла к
другому мужчине, и от этого брошенный муж тоже сошел с ума — возненавидел всех женщин и всех
мужчин, а также всех детей, потому что его дети ушли вместе с матерью.
— Но такое часто бывает… То есть бывало. При чем здесь…?
— А при том, — на лету подхватило невысказанный вопрос Магдаитиро, — что оба эти человека
работали в одном месте. Тогда было такое понятие — «работа». Это когда человек много часов подряд
должен заниматься определенным делом, даже если оно ему совсем не нравится. Двоим
«нормальным», про которых я тебе рассказываю, их работа очень не нравилась. Да и кому
понравилась бы такая работа? Они служили (это все равно что «работали») на секретной военной
базе, сторожили кнопки. Военная база — это было такое странное учреждение, на котором
хранились…
— Я знаю, — перебил Ластик. — Вы рассказывайте!
— Ах да, ты знаешь. Так вот, на ракетной базе в разных помещениях было две кнопки. Если на них
нажать одновременно — полетели бы ракеты. А если только на одну, то не полетели бы. Это
специально придумали, на случай если человек, который сторожит кнопку, вдруг сойдет с ума. А тут
с ума сошли сразу оба, хоть и по разным причинам. Они договорились между собой и ровно в
полдень нажали свои кнопки. И полетели ракеты, и большого города в другой стране не стало. То
есть сам город остался, потому что это были такие ракеты, которые уничтожают все живое, но
материальных ценностей не портят. В эпоху КВД к материальным ценностям относились очень
бережно, а к людям не очень, потому что людей было невероятно много, несколько миллиардов.
— Какой ужас!!! А из какой страны были эти двое психов?
По физиономии человека из будущего прошло какое-то легкое шевеление — похоже, Магдаитиро
наморщило лоб.
— Не помню. Тогда было так много стран, ты не поверишь. Когда большого города не стало, сразу
начали стрелять со всех остальных военных баз. Москве повезло, как и тому, первому городу. В нее
тоже попала ракета, которая ничего не сломала. Война продолжалась несколько лет — до тех пор,
пока одни «нормальные» не победили других, а потом все выжившие поумирали от разных ужасных
болезней.
— Но вы-то живы! Значит, погибли не все!
— Конечно, не все. Многие уцелели. Почти все наши — 884 человека.
— Да кто это — наши?
— Самые умные и самые ученые — одним словом, самые лучшие люди Земли. Мы знали, что
подобная катастрофа теоретически возможна и подготовились заблаговременно. Мы договорились
между собой, составили план чрезвычайной эвакуации, чтобы спасти самую ценную часть
человеческой цивилизации — себя самих. И когда разорвались первые ракеты, мы все улетели на
орбитальные станции. Часть этих станций к тому времени уже действовала, прочие были заранее
подготовлены для запуска. Там было всё необходимое для возрождения планеты.
Пылесос все еще планировал над Москвой, но увлеченный страшной историей Ластик смотрел не
на погибший город — на рассказчика.
— Мы кружили по орбите, пока на Земле все не утихло. Потом вернулись и начали уборку.
Продезинфицировали, сделали санобработку. Поскольку в живых остались только умные и ученые,
дело шло быстро. Никто не мешал, никто не отвлекал на глупости. Мы устроили мир по-своему,
спокойно решили все нерешенные научные и технические задачи, и на Земле установился идеальный
порядок. Каждый выбрал себе место и занятие по вкусу. Я, например, люблю возиться со стариной —
приглядываю за Москвой и за СЗ-148 (раньше она называлась Парижем).
— И вас по-прежнему 884 человека?
— Нет, нас теперь 746. Некоторые были немолоды и нездоровы, они не дожили до окончательного
решения всех медицинских проблем. Но, конечно, не пропали — это было бы расточительством. Я,
например, собрано из профессора Магды Дженкинс, микробиолога, и доктора Итиро Ямады,
специалиста по электронике. Мой мозг вместил знания, которыми обладали оба донора. Это очень
удобно.
Ластик боязливо покосился на гибрида. Значит, это одновременно и женщина, и мужчина? Какой
кошмар.
— А дети? Разве у вас не рождаются дети?
— С воспроизводством проблема. — Магдаитиро вздохнуло. Это было очень странно: явственный
вздох, но без малейшего колебания воздуха. Не вздох, а мысль о вздохе. — Понимаешь, мальчик из
хронодыры, в Эпоху КВД для появления ребенка требовалось, чтобы две человеческие особи (причем
одна обязательно из мужского подвида, а вторая из женского) полюбили друг друга. Трудно
объяснить, что такое — «полюбили». Это когда одному человеку кажется, будто он не может жить без
другого человека. От этого совершались всякие глупые, иногда даже саморазрушительные поступки.
Наши слишком умны, чтобы любить. Мы пробовали выращивать детей из живых клеток —
клонировать, но клонированные дети получаются неумными. И тогда мы решили, что станем
вечными. У нас просто нет другого выхода, иначе цивилизация вымрет. Тогда-то и началась эпоха 20
маября. Ну, ты насмотрелся на радуги? Летим, до начала сериала всего полчаса.
— А где вы живете?
— В Карпатских горах, — ответило вечное существо, пробегая пальцами по кнопкам, словно
пианист по клавишам.
— Как же мы попадем к вам домой за полчаса?
Пылесос на секунду окутался туманом, который тут же рассеялся, и обнаружилось, что Москва
исчезла — под прозрачным днищем виднелась зеленая трава.
— А мы уже дома.
